Старый приятель нашего семейства влюбился. Безоглядно. Стал игрив, как щенок. Эмоционален, как сентиментальная старушка. И даже вспомнил, что такое эрекция. Духовною жаждою томим, он позвонил моему мужу – все-таки много лет знакомы, вместе в армии служили, и задал извечный вопрос русской интеллигенции:
- Что делать? - Сухари сушить! - Ответил старый друг, задававшийся в этот момент куда менее романтическими вопросами сдачи очередного объекта.
А спустя неделю мы выслушивали страшную историю про неравнобедренный любовный треугольник.
Девушка, коей обзавелся сорокалетний ловелас, была, как водится, молода. Ей было не то двадцать, не то двадцать и четыре месяца - то есть возраст наибольшей информированности о жизни и апогея уверенности в себе. А также в том, что женщины в возрасте тридцать плюс - старые немощные старухи с ушами спаниеля на месте бывшей груди, с причинным местом, через которое ведро со свистом пролетает после родов. И, конечно же, больны не половым влечением, а стариком Альцгеймером. Приятель водил ее по ресторанам, дарил цветы и плюшевых медведей - в общем, всячески потрясал широтой размаха. Наверняка томно вздыхал (он вообще всегда томно вздыхает ни к месту), рассказывал, что его никто не понимает (хотя дефекты дикции вполне терпимые) и что он хочет начать жизнь заново, реализовать все упущенное и найти потерянное. Естественно, с обретенной единственной.
Что делать с законной супругой он, честно говоря, не знал. И ничего умнее не придумал, как собрать своих дам под одной крышей. Причем не на нейтральной территории ресторана, кафе или какого-нибудь глухого лесопарка, а в малогабаритной кухоньке московской хрущевки. Жену он вскользь предупредил, мол, будут гости. Дом у них, несмотря на небольшую квадратуру, гостеприимный. Пожалуй, даже чересчур. Поэтому супруга и не придала должного значения оповещению. То есть не стала закрашивать седину, маскировать старческую гречку на коже и даже позабыла в стакане вставную челюсть - так и предстала перед соперницей аля-натюрель. Ну, то есть весьма привлекательной босой молодой женщиной в сексуально-рванных домашних джинсах и в топике, откуда топорщились молодыми яблоками предполагаемые органы слуха любимой охотничьей породы Пришвина.
Я уж не знаю, как он уговорил юную нимфу явиться в свои райские кущи, но факт остается фактом - она согласилась. И уж не подкачала, так не подкачала - всего было в изобилии. И космический макияж, одежка и туфли тоже не подкачали - хоть сейчас под венец с гуманоидом из ближайшей обитаемой галактики. Нет, не было никаких женских боев в грязи и прочих леденящих душу подробностей. Законная супруга сварила кофе и даже не плеснула яду в чашку юной любовницы. Мило (и, заметьте, искренне) улыбаясь, она вела светскую беседу о выставках, распродажах и успехах подросшего младенца на спортивной ниве. Она честно предоставила забившемуся в угол супругу самостоятельно разыграть этот гамбит. Не кричала, не оскорбляла и даже не спрашивала: "А вы, собственно, кто?" Девочка же вяло поддакивала и трясущимися руками подкуривала тонкие ментоловые сигаретки. Когда кофе и ликер были выпиты, законный супруг посадил даму сердца на такси и, вернувшись по месту прописки, поджав хвост, ожидал грома и молний. Но так и не дождался. Не было диких сцен под аккомпанемент разбивающейся посуды. Не было упреков и обвинений. Жена тихо плакала на кухне. На его жалкие телодвижения в пространстве она лишь махнула рукой, мол, закрой дверь. Девица позвонила на следующий день. Он что-то пролепетал в трубку на предмет "пришла пора расстаться" и вообще вел себя, надо признать, не по-мужски.
К нам он приехал то ли за индульгенцией, то ли душу излить - так и не поняла. Впрочем, первое мы не выдаем, чай не святая инквизиция, а излияния плохо пахли, на мой придирчивый нюх. Будь я психологом, я бы разложила по полочкам психотипы, дала бы развернутые комментарии и практические рекомендации. Но поскольку я обычная женщина, то ничего такого не могу предоставить вниманию почтенной читательской аудитории. Единственное, что мне подумалось, что очень тяжело быть "железной леди", особенно если муж у тебя тряпка. А просьба у меня такая: прекрасные юные девы, вы можете ни во что не ставить "другую", особенно если у нее уже выпадают зубы от без пяти сорокалетней древности; вы имеете полное право любить, кого хотите, и спать, с кем, как и где угодно. Но никогда - слышите? - никогда не нарушайте ареал обитания его семьи. Ни звонками, ни приходами, ничем. Пусть играет эту партию сольно. Уважайте себя. Мужчины!... Если вы читаете наш журнал и если вы - мужчины! Если уж нельзя не делать больно никому, то причиняйте страдания как можно меньшей статистической выборке. Соответственно - чуть меньше времени проведете в Чистилище. В компании всех тех, кого вы так и не полюбили по-настоящему.
