На экраны кинотеатров выходит фильм "Запрещенная реальность" по роману Василия Головачева "Смерш-2". Одну из главных ролей в картине сыграла известная актриса Любовь Толкалина. О работе над ролью, о себе, о своей семье Любовь Толкалина рассказала корреспонденту Tata.ru.
- Скажите, "Запрещённая реальность" - это еще одна попытка российского кино догнать и перегнать Америку? Или как, на ваш взгляд, стоит относиться к этой истории? - Мне кажется, что фильм "Запрещённая реальность" совсем не похож на то, что сейчас снимают в жанре фантастики. В нем есть фантастическая атмосферность, поразительная глубина кадров, неторопливость, какие-то сцены, где очень долго берутся общие планы. То есть на материал повлиял нордический характер режиссера Константина Максимова. Но уверена, что это будет очень сильно отличаться от такого, не очень хорошего качества, американского фантастического боевика, в жанре которого вышли все картины на эту тему за последнее время. Хотя я совершенно не фанат фантастики. Я любительница хороших фильмов с плохим концом - люблю психологические фарсы, драмы, триллеры. Люблю, когда зрителей поражают не выдуманными и воплощенными на экране мирами, а глубоким и целостным миром, который есть в каждом человеке. Как эти миры живут в человеке, как противостоят друг другу, особенно, когда это взаимоотношения мужчины и женщины - сплошное поле боя. Несмотря на то, что каждый в поле воин, но эта война идет от начала веков до сегодняшнего дня.
- А в "Запрещенной реальности" есть такие объемные характеры? - В "Запрещенной реальности" есть шлейф обстоятельств, так это называется в нашей профессии, то есть моя героиня когда-то состояла во взаимоотношениях с главным героем. И когда я приходила на пробы, это было лейтмотивом сцены. Встреча двух людей по прошествии долгого времени, работа на человека, который убил возлюбленного... Надо было все это иметь внутри и при этом говорить текст. При этом моя сущность противоречит сдержанности. Я вообще человек темпераментный, и мне все время приходилось выслушивать от режиссера, что я должна быть холоднее. То есть внутри у меня происходят какие-то атомные взрывы, а на лице только радужка глаза это выдает. Вот такую героиню мне предлагалось сыграть.
Мне это показалось интересным по той простой причине, что я никогда не играла в боевике женщину-телохранителя, женщину-убийцу, которая хорошо владеет собой, своим телом, своей психикой, любым видом оружия и умами других людей, у которых она в подчинении. Это была роль на сопротивление. В итоге я использовала выразительное молчание, то есть, если я вбираю предлагаемые обстоятельства, то от меня можно прикуривать. Как сказал Алексей Владимирович Баталов, который меня учил (это не хвастовство, а просто его слова), что у меня фантастическое актерское восприятие. То есть мне скажешь «пошла и сделала вот это», и я пойду и сделаю точно так, как мне сказали. И мне не надо говорить потом, что не получилось. Если не получилось, значит плохо объяснили. Если мне доходчиво объяснять, я делаю все в точности, мне даже не надо показывать. Хотя сейчас многие режиссеры считают, что лучше показать, чем долго объяснять. Вот Алексей Владимирович Баталов был совсем другим, он очень много давал информации вокруг того, что ты должна сыграть, потом брал за руку, сжимал ее и говорил: «Все, пошла!» Я считаю, что самое главное - это обладать актерской восприимчивостью, но этому можно научиться запросто. У дочки в гимназии был конкурс чтецов - первоклашки читали сказки Пушкина - и наша Маша со своим одноклассником заняли третье место, они читали «Сказ о попе и работнике его Балде». И я была совершенно потрясена тем, что я увидела себя в своей дочери, потому как она делала это точно моими интонациями и жестами. А я отдала ее в математическую прогимназию и считала, что она как-то вообще не склонна к актерскому мастерству. Но тут, когда она начала читать Пушкина, я поняла, что она фантастически актерски одарена, даже больше, чем я.
- Очевидно, вам пришлось научиться немного драться для съемок в "Смерше". Ну, плавать-то вы умели до этого легко и, надо сказать, красиво. Скажите, ваш опыт занятий синхронным плаванием пригодился вам как-то в карьере актрисы? - Ну а как же? Во-первых, рекомендую всем родителям обязательно подумать над тем, каким видом спорта будут заниматься их дети. Потому что спорт учит преодолевать себя, учит сосредотачиваться, брать себя в руки в определенное время в определенном месте, даже в тот момент, когда тебе этого не хочется. Это помимо того, что ты узнаешь свой организм и понимаешь, сколько в него заложено и сколько ты потом ресурсов можешь использовать. Даже в обычной жизни. Потому что актерская профессия, какой бы она ни казалась прекрасным девицам, которые хотят стать актрисами, это тяжелейший физический и психологический труд. Ты приходишь и должна всех удивить. Ты должна сразу же быть в тонусе, полностью владеть своим актерским аппаратом и быть во всеоружии. Надо уметь переключаться мгновенно. Как будто нажал на кнопку, и ты функционируешь, как маленькая электростанция. Особенно это тяжело в кино, потому что в театре ты имеешь возможность подготовиться к спектаклю, размять свой речевой аппарат, попрыгать, сделать упражнения, гимнастику. Думаю, что у каждого артиста есть свой набор упражнений, но я считаю, что нельзя входить в кадр с холодным носом, потому как твой организм должен откликаться. Чем ты более мягкий, пластилиновый, чем горячий на площадке, тем ты более отзывчивый и чувствительный к своим партнерам, тем ты интереснее получаешься в кадре. У скрипача есть скрипка, а у тебя руки, ноги, голова, нос и т.д. и ты должен очень хорошо знать себя и уметь владеть теми инструментами, которые у тебя есть. А если у тебя замерзли руки, как ты будешь играть Паганини? Никак! Поэтому надо сначала размять руки, а потом уже ими что-то играть.
А потом кровь. Она же должна двигаться. Если она двигается, то и энергия совсем другая. А энергия на площадке, энергия на сцене - это вообще великое дело.
- У вас уже очень приличная фильмография. Скажите, под вас уже пишут сценарии? Или все так же кастинги? - Под меня немножко корректируют. Хорошее кино - это актерский ансамбль. Здесь дело не в тебе, как хорошей или плохой актрисе, подходишь ты на эту роль или не подходишь, а в том, как ты "сливаешься", "спеваешься" с остальными актерами, которые планируются на остальные роли в этой картине. Поэтому на пробы надо ходить обязательно. И я, честно говоря, не понимаю тех артистов, которые не ходят на пробы и стоят на этой позиции, потому как я стараюсь на пробах показать весь свой максимум. И это великое дело, на самом деле, потому что ты сразу чувствуешь, насколько роль твоя, насколько ты ее чувствуешь, насколько ты ее поднимешь, насколько ты ее можешь углубить и т.д. Все твое взаимоотношение с ролью происходит не на площадке, а на пробах.
- А вы как-то подразделяете, где больше везет на интересные роли - в кино или в театре? - Наверное, у каждого есть на этот счет свои мысли. Это нельзя просчитать, это очень индивидуально и конкретно. Кого-то ждет великая слава в театре, кому-то не везет, а кому-то в кино не везет. Дело в том, что в кино, даже если тебе повезло с ролью, когда ты сыграла, она начинает жить своей жизнью. А в театре, и чем собственно замечателен театр, есть возможность себя раскроить и выкрутить из себя что-то новое, что-то невиданное, что ты кладешь потом себе в копилку. И каждый спектакль по-своему иной. Даже много раз переигранный, тот, где я уже не знаю, что показать - вот ты пришел в другом настроении, в другом состоянии, и все пошло по-другому, по какому-то иному сценарию, когда я чувствую, что уже нужно прикусывать язык от волнения. Все настолько трепетно, настолько честно и по-другому. Именно поэтому театр бессмертен, зрители приходят посмотреть на тебя, какая ты сейчас живая Люба Толкалина, вынешь сейчас все внутренности, покажешь их всем и положишь обратно. Поэтому я каждый раз очень сильно волнуюсь перед каждым спектаклем.
- Вы упоминали, что ваша дочь Машенька чудесно читала Пушкина на одном из школьных мероприятий. Скажите, а ребенок, воспитанный в семье кинематографистов, он потом по умолчанию входит в эту среду? - Тут понимаете как... Кинематографист кинематографисту рознь. В случае с Машей, это связано не столько с тем, что мы принадлежим к этому роду деятельности, сколько с тем, что у нее такой фантастический родовой багаж. И вот она одноэтажная, а внизу столько возможностей. Чем глубже у человека корни, тем выше он вырастает. И в случае с Михалковыми-младшими, погубить их может только лень и тщеславие. Вот я человек одноэтажный. Мои родственники из деревни в Рязанской области. Дедушка мой - крестьянин. У него трактор, коровы, большое хозяйство. И когда попадаешь в компанию, как я вчера попала, Павла Григорьевича Чухрая и Марии Изольдовны - его жены, я просто села и поняла, что я сейчас губка, я вылезла из воды и лежу. Потому что такие люди как Сергей Соловьев, Денис Евстигнеев были в гостях, когда ты находишься рядом с ними, ты понимаешь, что ты у подножия такой величайшей горы, что можешь, запрокинув голову наверх просто улыбнуться и смотреть на вершину. И больше ничего. Только стоять рядом просто как трава. Это такое величайшее удовольствие! По этому поводу можно страдать, заниматься самоедством, думать о том, что ты можешь разбиться об стену, но у тебя не получится сказать по-английски, как у маленькой Анфисы Чухрай. Ну не получится, потому что все по-другому. Потому что она какие-то французские фразы впитала, когда еще молоком питалась. Это такая тотальная несправедливость, которая входит в жизнь каждого человека с самого рождения. Почему кто-то рождается красивым, высоким, стройным, одаренным, способным и т.д., а кто-то нет. И тогда это компенсируется чем-то другим. Например, работоспособностью, умением не сдаваться, умением продать себя, то есть вот эти люди должны прорастать. Они как однолетние растения, у которых нет корней, не то растение, которое в горшке уже 28 лет живет на окне, например, у Никиты Михалкова. Нет, это василек, его не польют, не прополют, а может еще и затопчут. Он знает, что у него мало времени, по этой причине надо рвать когти, что называется. Чем я и пытаюсь заниматься. Но это тоже надо делать со вкусом.
- Любовь, скажите, а в семье Михалковых - Кончаловских вы себя уже комфортно чувствуете, как строится ваше общение? - Знаете, мне комфортно, потому как я нашла это место в семье сама.
- И какое же оно? - Меня никто не приглашал в семью, не было никакого знакомства. Я не могу даже сформулировать какое оно, но я его уже нашла. Но к этой семье я имею отношение. Какое-то свое, и в обществе родственников Егора я, опять-таки, превращаюсь в какой-то камушек. Потому как я могу просто сидеть, молчать и слушать. Я очень долго робела, потому что в юности, попав в эту семью 17-летней, у меня был какой-то фантастический юношеский максимализм. Я могла, например, подойти на какой-нибудь вечеринке или после концерта к Юрию Башмету и сказать: "Здравствуйте, я Люба". И его это совершенно не смущало, никого это не смущало. Потому что по-настоящему одаренных творческих людей эта иерархия интересует меньше всего - они кормятся совершенно другими вещами. И нет этого пренебрежения, этого снобства, ты им интересна просто как поверхность, от которой стоит отталкиваться.
- Простите, пожалуйста, за вопрос: если Егор сделает вам предложение? Или, может быть, уже делал? - Делал, конечно. Но к тому должны, как говориться, сойтись все звезды - во-первых. Во-вторых, тут будет все зависеть от того, насколько он будет искренен в своем желании, потому как если я действительно почувствую, что ему это надо, то тогда я, конечно же, соглашусь. Но вот пока что - те предложения, которые были высказаны, были немножко подпорченные.
- Вы с Егором несете работу в дом? Есть ли этому место в вашей семье? - Вы знаете, я работу в дом не несу, потому что у меня и так много обязанностей по дому. И с этим шлейфом работы меня никто не ждет. Меня ждут улыбчивую, энергичную, - как маму, которая все быстренько сделает, покушать приготовит, все приберет. И я дома - как центр управления полетами, потому что, даже если я работаю, то все планирую на неделю: кто когда везет Машу, во сколько ее забирают, какие продукты покупают. Я не знаю, наверное, так в каждой семье, но как-то я все планирую, я ищу домработницу, я ищу сторожей, помощников. Я как-то несу весь быт, кроме стройки - Егор сейчас строит дом. То есть я сама покупаю продукты, сама хожу в супермаркет, встречаю людей, они мне все улыбаются, и на рынке женщины, торгующие рыбой, мясом, фруктами, молоком, все время мне подкладывают лучшие куски, все время что-то предлагают. Это так трогательно, невозможно! И какая-то всеобщая любовь сейчас наблюдается. Мне все улыбаются, а раньше очень многие меня не узнавали.
