Какое дождливое лето… Грустно, конечно, но не смертельно. Но почему же на лице такая обреченность: "Ждала, ждала этого лета – а оно, считай, пропало… Все планы рухнули!" Почему же мы связываем все свои планы с летом? Или с отпуском, который еще короче?
"Моя жизнь строится очень просто - летом я живу, а в остальное время - только работаю. А действительно настоящей моя жизнь становится только в отпуске, когда я уезжаю из города, отключаю телефон и могу делать только то, что хочу!" Под этими идеями могли бы подписаться многие - те, кто в отпуске начинает оттягиваться на полную катушку: спать - так целыми днями, пить - так до больной головы, есть - так до больного живота, а танцевать - так всю ночь, даже если уже и не хочется. В результате приходится возвращаться из отпуска на пару дней раньше, чтобы немного отдохнуть перед началом трудовых будней, а потом начать зачеркивать в календаре дни, оставшиеся до следующих каникул. Это может произойти в том случае, если: Мы смотрим на свою работу - только как на источник денег. Тогда действительно необходимо терпеть довольно долгое время, чтобы потом наконец с чистой совестью эти деньги тратить и обманывать себя, полагая, что за две недели можно полностью восстановиться и вернуться к ненавистной рутине. Мы считаем, что человек создан для счастья, а счастье заключается лишь в отдыхе - и стараемся наесться этим отдыхом "по самое не могу", чтобы потом, вспоминая об отпуске, находить в себе силы работать и превращать себя в своего рода верблюда, который может питаться воспоминаниями во время долгого и мучительного пути по унылой пустыне. Мы думаем, что считать себя человеком может лишь тот, кто свободен - а необходимость приходить на нелюбимую работу и выполнять свои обязанности считаем ярмом, от которого способен освободить только отпуск. Мы завидуем звездам, которые постоянно рассказывают журналистам глянцевых изданий о том, как хорошо они отдохнули, - и не хотим думать о том, что этот отдых оплачен ежедневными репетициями, тяжелыми гастролями, ночевками в плохих гостиницах и кожей, испорченной сложным макияжем. Мы действительно перегружены делами и уже давно не получаем удовольствия от работы - за одним заданием следует другое, и мы существуем "на голом профессионализме", который не позволяет нам делать свою работу плохо. Действуя как роботы, мы начинаем мечтать о том времени, когда сможем превратиться в людей. Мы уверены, что ровное и спокойное чувство не имеет права называться любовью - поэтому искусственно создаем отношения, украшенные зноем, терпким запахом цветов, воздушными одеждами, сексом в неожиданных местах, неизбежным расставанием, а главное - краткостью, словом, всеми составляющими необременительного курортного романа. Мы относимся к отпуску - как к яркому пятну на фоне унылой жизни, которая даже и упоминания-то в разговорах не стоит: "работаю", "все нормально" - то ли дело отдых, о котором можно вспоминать всю зиму, попивая привезенный из Египта бедуинский чай и обещая в следующий раз привезти этого чая побольше, чтобы подольше притворяться, что отпуск не кончился...
Если мы не воспринимаем свою жизнь, как процесс, где есть и необходимость, и паузы, и грустные события, и радостные, то приходится смотреть только на результаты, которые не всегда связаны с отпуском - закончить, например, школу, получить диплом, а потом - повышение, и вот тогда... Жизнь при таком подходе постепенно становится графиком, на котором отмечаются пункты А, Б и В, а пути между этими пунктами словно и не существует. И в конце концов приходится печально соглашаться со строчкой Дмитрия Быкова: "Я ждал, когда начнется жизнь, а это жизнь была".
